Призраки грядущего - Страница 67

— Идите за мной, — прошептал Гарокас, — только без геройства!

Он протиснулся в узкую скальную щель, которая вывела их на карниз. В меркнущем свете дня Гарокас присел на корточки и указал на лагерь внизу. Там находилась большая часть трехсот Волков и горело шесть костров. В середине лагеря лежал распростертый на земле, привязанный к кольям нагой Маггриг, весь покрытый ранами и ожогами. Финн застонал, и Бельцер стиснул его за плечо.

— Ну что, насмотрелись? — шепотом спросил Гарокас. — Значит, он, видно, ничего им не сказал. Для этого нужно мужество — большое мужество.

— Он им обладал, — сказал Чареос, взглянув на Финна. — Редкий был человек.

— Мне думается, его лошадь сломала ногу, — продолжал Гарокас. — Не повезло парню. Он совсем уже было добрался до скал.

— Не будем больше смотреть, — прошептал Чареос и тронул Финна за рукав. — Пойдем, дружище.

— Да, — ответил тот.

Гарокас задом отполз от края, и все пролезли обратно через трещину. Когда они вышли к лошадям, Бельцер первый заметил, что Финна нет.

— Нет! — вскричал он и бросился к трещине, а Чареос и Гарокас за ним. Они вышли на карниз как раз вовремя, чтобы увидеть Финна, который медленно спускался по осыпи к надирскому лагерю. Бельцер хотел последовать за ним, но Чареос ухватил его за шиворот и пригнул к земле Бельцер плюхнулся на камни и посмотрел Чареосу в лицо.

— Оставь его, — сказал Чареос. — Ему не нужно, чтобы ты шел за ним, сам знаешь.

Бельцер хотел ответить, но не нашел слов. Он привстал на колени, поднял топор и полез обратно в трещину. Гарокас опустился на колени рядом с Чареосом.

Мастер Меча не оглянулся на него — он смотрел на маленькую темную фигурку, идущую вниз, к лагерю. Как это было бы просто, подумал Гарокас, опустив руку на рукоять кинжала. Взять и ткнуть клинком под ребра, прямо в сердце. А потом вернуться к князю, взять свое золото и жить дальше. Но это значило бы оставить Танаки. Он выругался про себя и убрал руку.

Финн спустился со склона и двинулся вперед, выпрямившись и высоко вскинув голову. В ушах у него стоял гул, словно от далекого моря, глаза заволокло туманом. Столько лет вместе — и в радости, и в страхе. Нельзя любить слишком сильно — он всегда это знал. В жизни должно быть равновесие, за все надо платить. Гораздо лучше вовсе не любить никого. Он прошел мимо двух часовых, точивших мечи, — они уставились на него и встали. Финн мерным шагом шел дальше. Теперь он хорошо видел Маггрига и то, что они с ним сделали. Кто-то схватил его за руку. Финн, почти не думая, ножом перерезал этому человеку горло.

Однажды Маггриг заразился красной чумой. От нее все умирали — но Финн сидел рядом с Маггригом и умолял его не уходить. Лихорадка изглодала Маггрига вконец, осталась только прозрачная кожа, обтягивающая кости. Но Финн выходил его. Он помнил тот день, когда впервые понял, что Маггриг будет жить. Небо было серое и ненастное, на горах лежал туман, с деревьев капало — и все же этот день был прекрасен, так прекрасен, что Финн не мог смотреть на него без слез.

К нему двинулся второй воин. Финн убил и его, но тот успел ранить Финна мечом в бок. Боли почти не было, и Финн последовал дальше. Что-то ударило его в спину, но он продолжал идти. Подойдя к телу, он упал на колени и перерезал веревку, привязывающую руки Маггрига к кольям.

Бросив нож, он приподнял голову Маггрига. Горлом у Финна пошла кровь, и он сплюнул.

— Ну и хлопот мне с тобой, парень, — сказал он, пытаясь поднять коченеющее тело.

Копье вонзилось ему в спину, пробило ребра и вышло из груди. Он почувствовал, как Маггриг выскальзывает у него из рук, и постарался как можно бережнее опустить его на землю.

Он сделал это, медленно осел вниз и затих, уронив голову Маггригу на грудь.

Если бы он мог увезти Маггрига в горы, все было бы хорошо. Небо там серое и ненастное, и туман окутывает деревья.

Если бы он только мог...

Мечи и ножи кромсали тело Финна, но он не чувствовал боли.

Чареос смотрел на это с карниза, Руки у него дрожали. Он отвел взгляд от этого зрелища и вперил его в землю. Так он сидел некоторое время, вспоминая Финна и Маггрига такими, какими они были в Бел-Азаре. Потом повернулся к Гарокасу:

— У тебя был случай, который больше не повторится. Почему ты меня не убил?

Гарокас молча развел руками. Чареос отполз от края и пошел к лошадям. Бельцер сидел на камне, положив топор на землю.

— Он хорошо умер? — спросил великан.

— Да... что бы это ни означало, — ответил Чареос, садясь в седло. — Поехали назад.

— Что мы будем делать дальше, Мастер Меча? Вчерашний день кажется таким далеким. Окас умер, Финн и Маггриг мертвы. А мы? Будем продолжать?

— Разве нам есть куда возвращаться? Будем продолжать. — Чареос тронул серого каблуками. Бельцер взял топор, сел на коня и поехал следом.

Гарокас, поколебавшись, вскочил в седло и последовал за ними. Чареос услышал его и натянул поводья.

— Нельзя идти втроем против всей надирской армии, — сказал Гарокас.

— И что же ты предлагаешь?

— Если нас будет четверо, это уравняет силы.

12

Чиен-Цу открыл глаза. Горы торчали вокруг, словно копья богов, высокие и грозные. Ледяной ветер свистал в скалах. Оши съежился у костерка, весь синий от холода. Чиен содрогнулся.

— Она мертва, — сказал он, представляя себе Май-Син такой, как видел ее в последний раз, — счастливой, сияющей, в горящем на солнце платье из желтого шелка.

— Вы, как всегда, оказались правы, господин, — ответил Оши.

— Я надеялся, что ошибаюсь. Пойдем поищем какую-нибудь пещеру.

Оши не хотелось уходить от тепла, каким бы слабым оно ни было, но он поднялся без единой жалобы, и они повели коней по извилистой горной тропе. На этой высоте не росли деревья, лишь порой попадался чахлый, засыпанный снегом куст. Горы поднимались отвесно справа и слева, и не было видно ни пещеры, ни какого-либо другого укрытия. Оши был убежден, что здесь им и конец. Последний раз они ели три дня назад — да и тогда это был тощий, жилистый заяц, сраженный стрелой Чиена.