Призраки грядущего - Страница 84

— Думается мне, его сердце уже отказало, — сказал Га-рокас.

— Он уже немолод, — отозвался Салида, — но будем надеяться, он выдюжит.

Надиры зашевелились и начали седлать лошадей. Салида взглянул на небо — данный им срок истекал.

Всадник влетел в западные ворота и соскочил со взмыленного коня. Подбежав к Салиде, гонец вручил ему пергаментный свиток с печатью регента, оттиснутой в зеленом воске. Саяида отошел в сторону, снял боевые перчатки и вскрыл письмо. Громко потянув носом, он медленно прочел его, снова свернул и сунул за пояс.

Потом натянул перчатки и вернулся к остальным.

Надиры двинулись вперед с Джунгир-ханом во главе. Они остановились под самой стеной, и хан спросил, подняв голову:

— Получил ты свой ответ, капитан Салида?

— Получил, великий хан. Мне приказано удерживать эту крепость именем готирского народа и не допускать сюда никаких иноземных войск.

— Это война, — сказал Джунгир, обнажая меч.

— Подождите! — вскричал Киалл. — Могу ли я сказать слово, великий хан?

— Кто ты такой, мальчик?

— Я Киалл. Равенна была моей женщиной, ее украли из моей деревни. Мы были женихом и невестой. Я вызываю тебя, чтобы решить ее судьбу поединком.

Джунгир откинулся в седле, пристально глядя на Киалла темными глазами.

— Ты хочешь сразиться со мной сам?

— Это мое право, и у надиров так заведено.

Джунгир покосился на своих людей. Они все знали этот обычай, и хан чувствовал, что смелость юноши им по душе.

— Что будет, когда я одержу победу, кроме того, что я получу назад мою женщину?

— Я могу отвечать только за Равенну, великий хан.

— Хорошо. Спускайся сюда, и мы сразимся. И я обешаю убить тебя быстро, ибо ты следовал за своей женщиной, как подобает мужчине.

Надиры одобрительно загудели. Киалл спустился во двор. Аста-хан, слышавший все, подскочил к нему и схватил его за руку.

— Чего тебе? — спросил Киалл, стараясь освободиться.

— Послушай меня, дуралей, — тебе нет нужды умирать! Я помогу тебе в бою, если ты мне доверишься.

— Я не желаю никаких колдовских штучек.

— Их и не будет. Повтори только за мной то, что я скажу, — вот и все.

— Что я должен повторить? — пожал плечами Киалл.

— Одни заветные слова, которые обеспечат тебе помощь друга. Доверься мне, Киалл. Разве ты не видишь, что я на твоей стороне? Я борюсь за жизнь Чареоса — разве это ничего не значит? Я твой друг.

— Скажи свои слова.

Аста-хан закрыл глаза и произнес нараспев:

Мы надиры,

Вечно юные,

Кровью писаны,

Сталью пытаны,

Победители.

Киалл повторил за ним.

— Что это значит?

— Жизнь, — прошептал холодный голос в его мозгу, и Киалл испуганно вздрогнул. — Не бойся, — продолжал голос Тенаки-хана. — Я тот воин, который помог тебе в битве с демонами, и теперь я снова помогу тебе. Мне нужно, чтобы ты успокоился и позволил мне вернуться к жизни— совсем ненадолго. Это все, что я прошу у тебя в обмен на свою помощь.

Киалл чувствовал, как некая сила словно распирает его изнутри.

— Уступи, Киалл. Позволь мне спасти твоих друзей.

— Это мой поединок, — слабо заспорил юноша.

— Джунгир-хан отравил меня — отравил родного отца. Ты должен позволить мне осуществить мою месть.

— Я... Я не знаю.

— Доверься мне. Уступи. — И Киалл сдался, чувствуя, как сила Тенаки-хана вливается в его жилы. Их памяти слились, и Киалл вспомнил трепет бесчисленных битв, увидел падение неприступного Дрос-Дельноха, познал великую любовь, которую питал хан к полулюдице Рении. Более того — он ощутил в себе уверенность прирожденного воина. Он хотел шагнуть вперед, но к ужасу своему понял, что члены больше не повинуются ему. Руки простерлись в стороны, легкие наполнились воздухом.

— Ох, — произнес другой его голосом, — как это славно — снова дышать!

Тенака-хан двинулся к воротам, и тут из караульной выбежала Танаки.

— Киалл! — закричала она, бросаясь ему на шею. — Прошу тебя, не ходи!

Тенака поцеловал ее в лоб.

— Я вернусь, — сказал он. — Джунгир меня не одолеет.

— Еще как одолеет. Он у нас лучший боец после моего отца. Никому не под силу побить его — кроме разве что Чареоса.

— Ты любила своего отца? — спросил он.

— Ты же знаешь, что да. Больше всех на свете.

— А меня любишь? — Киалл, заточенный в собственном теле, с трепетом ждал ответа.

— Да, — просто ответила она. — Я твоя, Киалл, — отныне и навсегда.

— Твой отец тоже любил тебя. Ты была даром, который оставила ему Рения. Следи за боем со стены и ничего не бойся. Киалл вернется к тебе. Я обещаю, Наки.

Он отодвинул засов и вышел за ворота. Танаки оцепенела. Киалл стал совсем другой — и он назвал ее ласковым именем, которое она носила в детстве.

— Что ты с ним сделал? — напустилась она на Аста-хана. Старик молча отвернулся от нее к Чареосу. Мастер Меча открыл глаза.

— Я сдержал свое слово, — прошептал ему Аста. — Сдержишь ли ты свое?

— Сдержу. Что у вас слышно?

— Киалл вышел на поединок с Джунгир-ханом.

— Исток всемогущий, нет! — простонал Чареос. — Помогите мне подняться на стену.

Маленький жилистый шаман поставил Чареоса на ноги и чуть ли не на себе поволок вверх по ступенькам.

В долине Тенака-хан уверенно вышел навстречу сыну. Джунгир был вооружен роскошно украшенной саблей, подаренной ему Чиен-Цу. Тенака обнажил свою, испытал ее на равновесие и отшвырнул прочь. Пройдя мимо удивленного Джунгира, он остановился перед старым воином на серой лошади.

— Мне сказали, что ты Субодай, самый старый друг Тенаки-хана.